Мы тут подумали в редакции и пришли к выводу, что у нас подобрался целый набор статей об обратной стороне разных профессий мечты. О спящих стоя под постоянный гул техники космонавтах, теряющих сознание в полете летчиках и уставших вставлять новые зубы хоккеистах мы тебе уже рассказывали. Пришла пора заглянуть за кулисы работы актера. Провел нас туда Евгений Миронов, чей фильм «Время первых» уже собирает лавры в российском прокате. Promotion
- Настоящая Британия — фотографы и блогеры рассказывают о своих впечатлениях
- Куда поехать на Рождество: 5 лучших точек в Европе
- 6 идеальных новогодних подарков для любителей музыки
- 3 в 1: быстрый завтрак, полезный перекус, легкий десерт
- Путешествуй по Юго-Восточной Азии как местный
Евгений Миронов
1. Родился 29.11.1966
2. Семья жила в военном городке Татищево-5 (сейчас поселок Светлый Саратовской области). там Евгений учился до 8-го класса, после чего поступил в Саратовское театральное училище имени И.А. Слонова, куда принимали с 14 лет. Окончив его, поехал в Москву поступать в Школу-студию МХАТ, где Олег Табаков принял Миронова сразу на второй курс.
3. После выпуска работал в театре «Табакерка».
4. С декабря 2006-го — художественный руководитель Государственного театра Наций.
5. Народный артист России, дважды лауреат Государственных премий РФ.
6. Снимался в фильмах: «Любовь», «Анкор, еще анкор!», «Лимита», «Мама», «Утомленные солнцем», «Мусульманин», «Змеиный источник», «Дневник его жены», «Космос как предчувствие», «В августе 44-го», «Превращение», «Дом дураков», «Побег», «На Верхней Масловке», «Охота на Пиранью», «Идиот», «В круге первом», «Апостол», «Утомленные солнцем 2: Предстояние», «Москва, я люблю тебя!», «Достоевский», «Охотники за бриллиантами» и многих других. А неделю назад в широкий прокат вышел фильм «Время первых», в котором Миронов играет космонавта Алексея Леонова.
Актер — это не только талант, но еще и тело, которое должно уметь делать все, что напишет сценарист, скажет режиссер и потребует роль. Все — от взгляда и жеста до позы и движения — это работа мышц. И если у одного человека эти действия выходят лучше, чем у другого, это значит, что его тело более развито, искусно и талантливо, если хочешь. Поэтому свой разговор о работе актера мы решили построить на основе того, что происходило с телом Миронова за время его карьеры и подготовки к ней.
Бедро
«Я — пластичный артист и с детства очень любил танцы. Наверное, я в отца, который танцевал в русском народном коллективе. В общем, пока все ребята шли играть в хоккей, я бежал в танцевальный кружок — умирал как любил выкидывать всякие коленца. Позже все режиссеры, с которыми я работал, использовали эти мои способности, включая в спектакли танцы и много движения».
Но в 6 лет Миронов совершил прыжок, который едва не поставил крест на его детстве и будущей карьере.
Я прыгал дома с дивана на кресло, но промахнулся и упал, после чего у меня заболела нога. Ну болит и болит — ничего, можно потерпеть, пройдет же. Но она не проходила, а стала укорачиваться, причем быстро. Уже вскоре моя левая нога стала короче правой на 6 сантиметров. Оказалось, что в том прыжке я раздробил бедро. А еще у меня нашли давно развивавшуюся болезнь Пертеса (туберкулез кости) — именно из-за нее не почувствовал в полную силу боль от перелома. Страшная болезнь, практически не лечится. В Саратове, где мы тогда жили, меня положили в больницу и сказали, что я должен провести прикованным к постели 9 лет. Пролежав там первую неделю, я увидел, что меня ждет, когда этот срок пройдет: 15-летнюю девушку с тем же диагнозом перед выпиской учили ходить, как годовалого ребенка. Мне же помог случай. Родители случайно услышали в коридоре больницы, что в Евпатории есть санаторий Министерства обороны, где могут поставить на ноги за 1–2 года. Одна проблема: берут туда только детей военных, а мой папа был шофером. Но так как мы жили в военном городке, выход нашелся. Папа у кого-то взял форму, у кого-то награды (причем среди них были даже награды военных лет, которые он точно получить не мог), сфотографировался при этом параде, сфабриковал документы, и вскоре я оказался в Евпатории. Я помню, там была доска «Родители наших детей», и с нее на меня смотрел отец, весь в орденах. Я был «сын майора Миронова». Благодаря этой хитрости я восстановился за год, но когда вернулся домой, то просто не узнал квартиру — родителям пришлось продать все, включая пианино, на котором меня должны были учить играть. Зато я был здоров.
Нога
Пластичность Миронова помогает ему не только в танцах, но и в трюках, которых актеру особенно много пришлось делать на съемках фильма «Побег» (2005). Там же с Евгением случилось и то, что он называет «одним из самых страшных переживаний в жизни». В фильме есть эпизод, который длится от силы пару минут: герой Миронова проваливается в болото, и его засасывает туда c головой, но потом какие-то газы выталкивают его обратно.
Для съемок этой сцены вырыли огромную яму, наполнили ее водой, водорослями, по краям накидали веток — получилось настоящее болото. Я думал: интересно, как они все устроят? Наверное, какой-то механизм сделают, нажмут кнопку, и я уйду под воду, нажмут другую — всплыву. В принципе, примерно так и планировали, но ничего не работало. Поэтому решили поступить по-другому: к моей ноге прикрепили гирю, чтобы меня правдоподобно засасывало вглубь и чтобы я раньше времени не всплыл. Через определенное время гиря должна была отщелкнуться, и я бы легко поднялся на поверхность. Но под водой все пошло не так — гиря не отщелкнулась. И вот я сижу на дне и понимаю, что до поверхности метра три, а к ноге прицеплен пудовый груз. Меня охватил ужас. Каким-то чудом я смог рвануться вверх, зацепиться за одну из сосновых веток, которые накидали вокруг ямы, и высунуть из воды руку — за нее меня и вытащили.
Болезнь Пертеса
Болезнь Пертеса — одно из самых распространенных заболеваний тазобедренного сустава у детей 3–14 лет, причем у мальчиков оно встречается чаще. В результате нарушения кровоснабжения происходит омертвение костной ткани и деформация головки бедра. Даже сейчас на излечение от этой болезни уходит в среднем 2–5 лет.
Колено
Через несколько лет та же нога, к которой при работе над «Побегом» крепили гирю, снова создала Миронову проблемы. «Осенью 2011-го у меня случилась вторая по серьезности после раздробленного в детстве бедра травма. В самом финале спектакля «Калигула» в Театре Наций (Миронов — художественный руководитель этого театра — MH) я бегу и со словами: «В историю Калигула! В историю!», — отталкиваюсь и прыгаю в арку, где меня ловят. Так было сотни раз, но в тот раз я поскользнулся и, не долетев, вошел коленом в шифер, из которого сделана декорация. Удар был такой сильный, что уже на следующий день я пошел на МРТ. Там мне сказали, что никаких травм нет, и я довольный уехал на гастроли. Но там мне становилось все хуже и хуже. Помню, уже вернувшись, я играл в «Табакерке» спектакль «Бумбараш», где очень много танцев и движения. Так вот к концу мне казалось, что я в колене порвал все, что можно, — оно ужасно опухло. »
Я по очереди сходил к трем медицинским светилам и получил от них три разных диагноза (как позже выяснилось — все неправильные). Тут я, к счастью, вспомнил еще одного доктора, который в свое время делал операцию на колене моей сестре-балерине, и вот он сразу сказал: разрыв задних крестообразных связок, лечить лучше ехать в Германию.
«Так как я ничего о лечении за границей не знал, то решил посоветоваться с Женей Плющенко — он весь ломаный-переломанный и про травмы знает все. Узнав, в чем проблема, он дал мне контакт клиники доктора Штробеля, куда я и полетел. Эта клиника для профессиональных спортсменов, и у них там все очень серьезно поставлено: один врач оперирует только передние крестообразные связки, другой — задние, третий — боковые. В итоге я уже на третий день после операции встал на ноги, хотя мне и казалось, что нога еще ничем не связана.»
В больнице я пробыл неделю, а потом меня перевели в реабилитационный центр. Было очень больно, но я честно делал упражнения. А вот дальше начались проблемы: врачи сказали, что мне еще полгода придется по несколько часов в день заниматься на тренажерах, а потом всю жизнь беречься. Я понял, что просто теряю профессию, к тому же вечно сидеть в Германии я не мог, а в Москве такого реабилитационного центра нет. Пришлось мне прямо с палочкой, хромая, пойти к своей подруге Ольге Слуцкер в World Class, и там меня познакомили с тренером Артемом Кшнясевым. Он стал с нуля разрабатывать программу восстановления — из очень тонких и специфических упражнений, читать специальную литературу, советоваться с врачами.
Это сказалось даже на моем кабинете в Театре Наций — диван вынесли, на его место поставили тренажеры, а о моем приходе на работу весь театр узнавал по крикам: вместо лифта я поднимался по лестнице, и первое время этот путь был очень болезненным. Менять пришлось и репертуар: я отказался от части спектаклей, а некоторые, например «Рассказы Шукшина», сократил. Потом играл уже больше, но в огромном железном наколеннике (наверное, зрители искали некий тайный смысл в том, что у моих героев одна нога гораздо толще другой). Но первой серьезной проверкой для моего колена стал фильм «Вычислитель».
Мне захотелось сниматься уже после первой строчки сценария «Корабль приземлился на планете Хлябь». Я подумал: «Боже, наконец-то мне предложили фантастику! Но когда узнал, что съемки будут в Исландии, где ландшафт — сплошные камни и застывшая лава, понял, что могу там в момент снова порвать себе все. В итоге я показал сценарий своему тренеру, и мы решили рискнуть. Артем несколько месяцев готовил меня к этой работе в Москве, а потом даже полетел со мной в Исландию. Там я каждое утро начинал с пробежки по футбольному стадиону, который оказался рядом (учитывая местный климат, бежал я обычно под дождем), потом мы делали серию упражнений, а уже на съемочной площадке обсуждали каждую сцену: ведь мне приходилось по камням и лаве не только ходить и бегать, но и ползать (Артем сделал для этого специальные наколенники), и с удовольствием носить на руках мою талантливую партнершу Аню Чиповскую, и тянуть за собой ящик весом 60 кг, в котором по сюжету лежали всякие нужные моему герою вещи. Впрочем, однажды меня самого весь день таскал на руках сыгравший главного злодея Винни Джонс — бывший футболист, не понаслышке знакомый с травмами ног».
Сейчас Евгений Миронов, по словам его тренера, уже на 85% восстановился от травмы и считает главным отличием жизни до и после нее в том, что теперь каждое движение он сначала должен продумать и прокрутить в голове, чтобы не травмироваться вновь. Вынес он из этого опыта и еще кое-что: «Больше всего меня пугает, что такую травму колена может получить человек, у которого не будет возможности оперироваться в Германии, он может нарваться на шарлатанов и стать инвалидом. Мечтаю, чтобы в России создали центр для лечения таких травм и чтобы было больше квалифицированных тренеров, помогающих восстанавливаться после подобных операций».
Глаза
Представить, как играть то или иное движение человека, не сложно. Но как играть то, что человек не контролирует? Например, припадок эпилепсии, который Миронову не раз приходилось изображать и в сериале «Идиот», где он сыграл князя Мышкина, и в фильме «Достоевский», где Евгению досталась главная роль. Его припадок на экране начинался не с конвульсий, а с глаз героя: по ним было четко видно, что тот на грани приступа. Миронов учился этому с натуры: ходил по больницам, общался с врачами, смотрел записи припадков больных, но однажды его актерская потребность впитывать информацию сыграла с ним злую шутку. Живя в Петербурге во время съемок «Идиота», Миронов вышел вечером в магазин купить воды и стал свидетелем эпилептического припадка: прямо перед ним человек с криком упал и стал корчиться на земле. И Евгений (в чем ему даже стыдно признаться) не кинулся помогать: стоял рядом, фиксируя происходящее для своей роли. Помогли бедолаге другие прохожие. Так и живет сейчас в Петербурге некий человек и не знает, что именно его припадок стал основой экранной эпилепсии Достоевского и Мышкина.
Плечо
Нередко именно какая-то физическая особенность героя становится тем, вокруг чего актер строит образ. «Чем старше я становился, тем больше я искал у каждого героя внутреннюю пластику, — говорит Миронов. — Эта пластика самого характера. Например, я долго думал, как играть Ивана Карамазова в спектакле «Карамазовы и Ад». Найти этот образ мне помогло то, что у Ивана одно плечо ниже другого. Я попробовал сам так походить, и ко мне пришло понимание, что этот умный, хорошо знающий мир человек постоянно находится в жутко зажатом состоянии. Эта деталь стала ключом к его характеру».
Голос
Если сыграть Карамазова Евгению помогла пластика тела героя, то при подготовке к роли Достоевского очень важными стали воспоминания современников о голосе писателя.
У него был слабенький голос, «с песочком», но о том, как Достоевский умел говорить, ходили легенды. Он, как медиум, умел завораживать. Например, когда на открытии памятника Пушкину Федор Михайлович читал стихотворение «Пророк», его слышали тысячи человек, и многие рыдали. Вот эта внутренняя пластика всегда очень интересна. Недавно мне пришлось ее искать для девяти персонажей: в спектакле «Гамлет», премьера которого в Театре Наций состоится как раз в этом месяце, я играю всех героев, причем порой их на сцене восемь одновременно. А ведь нужно, чтобы зритель сразу понимал: это говорит Гертруда, это — Офелия, а это — сам Гамлет.
Но этот спектакль станет вызовом не только для актерского таланта Миронова, но и для его физических возможностей: «Ставит спектакль канадец Робер Лепаж — самый знаменитый сегодня в мире театральный режиссер. Его конек — немыслимая техническая и акробатическая сложность (однажды он поставил для Цирка дю Солей шоу «КА» в Лас-Вегасе). В спектакле «Гамлет | Коллаж», который мы репетируем, в некоторых мизансценах я повисаю на канатах под потолком, и эти элементы не сразу получались даже у гимнаста, который мне их показывал. Я сидел, смотрел на него и думал: «Да-а-а, жаль, мне это не предложили лет пятнадцать назад». Такой физической нагрузки я еще в жизни не испытывал. Кроме того, в этом спектакле есть куча вещей, которые мне просто противопоказаны после травмы колена, начиная с того, что там пол везде под разным углом сделан, а я должен стоять так, будто он ровный, и это огромная нагрузка на ноги. В общем, после этого спектакля я могу спокойно уйти на пенсию — хотя бы на год.
Разрыв задней крестообразной связки
Задача задней крестообразной связки — стабилизация голени от смещения назад. Соответственно, самая частая причина ее разрыва — как раз это самое смещение от удара (причем обычно в тот момент, когда колено согнуто). Так как сама связка толще передней, удар должен быть сильным. Первые симптомы — боль, отек и усиливающаяся нестабильность в суставе.
Эпилептический припадок
Припадок — это внезапная вспышка электрической активности в мозге, нарушающая его работу. Если она охватывает одну зону мозга, человек может оставаться в сознании, но испытывать разного рода дискомфорт, зависящий от того, за что отвечает пострадавшая часть мозга; если же припадок генерализованный — охватывающий весь мозг, — это именно то, что пришло тебе в голову при словах «припадок эпилептика». Обычно больной при приближении приступа ощущает панику, которая мешает сосредоточиться. Дальше бывает по-разному — например, сильнейшая боль, шок от которой лишает человека чувств.
